Голый попояс в перьях и дырьях
скачет по полю с вилкой в руке.
Хочет втыкнуть он этую вилку
в толстого сладкого зверя кусь-кусь.
Толстый и сладкий, сидя на ветке,
в листья зарылся и ни гугу.
Рядом зарыты толстые детки,
тощая тёща и репка-жена.
Голый попояс рыщет по лесу,
ищет по нюху, ловит на слух.
Сладкие тихо сидят и не пахнут,
лапами пахли и нюхли прикрыв.
Голый попояс скачет кустами,
перья и дырья жаром горят.
Оную вилку в каждую норку,
в каждую ямку ткнуть норовит.
Сладкий и толстый сделался плоский,
стал развеваться и шелестеть
вроде как листик , только с ушами,
лапами, тёщей и репкой-женой.
Голый попояс видит улитку,
валит на кочку, вилкой разит,
жрёт, упиваясь кровью горячей,
и засыпает. И так каждый раз!
Много попоясов ловят кусь-куся
в поле, в кустах, на сосне, под сосной,
но никогда ни один из кусь-кусей
не был попоясом пойман и съет.
Этот улитку, тот простоквашу –
схватит, сожрёт и охоте конец.
Этот уснёт, тот на пень взгромоздится,
станет хвастливые песни орать.
А ведь кусь-кусь – он ведь даже не сладкий!
Кисленький даже, с пряной сольцой –
лучшая закусь-кусь к тёмному пиву,
если в сосисках его повалять.
